Посмотрите какая красота.
"Русская дача- местная эмиграция". Недавно смотрела документальный фильм про Тарусу. Очень тонко, тихо, ненавязчиво, возвращается через время настоящее. Здесь русский дух: зимняя сказка в «Доме Ракицкого»
Вот уже несколько лет Женя Жданова — выдающийся дизайнер, настоящая звезда русского интерьерного сообщества, — подвижнически возрождает к новой жизни историческую дачу и ботанический сад агронома Николая Ракицкого в Тарусе. И мне кажется, что эта зимняя зарисовка, сделанная там фотографом Лизой Эшвой — лучшее, что вы увидите в сети в эти посленовогоднии недели.
Я не буду тут подробно расписывать, что именно и как Женя делала и делает в «Доме Ракицкого». Вся информация есть в открытом доступе, публикаций масса, и успехи говорят сами за себя. История, которая началась с почти интуитивного энтузиазма по поводу полуразрушенного дома, на данном этапе вырулила в полноценный музей и объект культурного наследия регионального значения. В каждой истории есть сюжетная канва, и в случае с Садом и домом-музеем Ракицкого она уже известна. Но также в каждой истории есть глубинный смысл, и символическое значение. И сегодня я хотела поговорить именно об этом.
Все знают, что у меня некоторый пунктик по поводу русской дачи. Мало того, что у меня и своя дача довольно симпатичная, я искренне считаю, что дача — это абсолютно специфический для России, неразрывно связанный с нашим глубинным культурным кодом феномен. Русский человек всегда жил в деревянном доме на земле. Крестьянин — в избе, помещик в усадьбе, и это — крайности. Дача — золотая середина между ними, место идеального баланса между комфортом и близостью к природе. Феномен дачи — наследие рубежа ХХ века, придуманное просвещенными купцами и профессорами, не претендовавшими на «родовое гнездо», но осознававшими необходимость связи с землей. В советское время они не потеряли своей важности: «номенклатурные», писательские или генеральские, были признаком принадлежности к элите. Скромные частные «шесть соток» всё-таки давали ощущение близости к земле. И современные дачи, «второе жилье горожанина», в какой-то момент казавшиеся просто местом памяти и ностальгии, в момент пандемии показали свою ценность. Как завидовали городские «самоизолированные» тем, кто имел возможность пережидать карантин на природе!
Русская дача — локус, в котором городской житель обретает свободу от условностей и восстанавливает связь с природой. Советские дачи стали также символом свободы — местом «внутренней эмиграции», иллюзией частной собственности и независимого хозяйства. Дача — место, где время замирает, обязанности отходят на второй план, где можно все, что обычно нельзя: неслучайно дача так важна в русском лирическом искусстве, от фильмов Тарковского и поэзии Пастернака до живописи Кончаловского и мультфильмов Норштейна. Дача — отдых от городской суеты, беззаботность детства, «своя» картошка, свой дом, не похожий на типовую квартиру — дом иногда нелепый, строили-то из того, что могли найти и «достать», но всегда человечный; дача — это свободное время и свободное архитектурное творчество. Дача — символ русской свободы.
И дача, которую создала Женя Жданова в Тарусе в память о Ракицком — идеальное воплощение всего этого.
Судите сами — образы сильнее тысячи слов.
